«Моя жизнь. От зависимости к свободе»

«География сделала нас соседями. История сделала нас друзьями. Экономика сделала нас партнерами. Необходимость сделала нас союзниками» — эти слова Джона Кеннеди были сказаны по поводу отношений между США и Канадой. Их можно применить и к Казахстану с Россией. По своему расположению наша страна находится между тремя влиятельнейшими геополитическими центрами — Россией, Китаем и мусульманским миром. Тем не менее, когда речь идет о задачах внешней политики, мы прежде всего говорим о взаимоотношениях с Российской Федерацией. Потому что Казахстан и Россию, казахов и русских свела история, связала судьба. Многовековая совместная жизнь сблизила менталитет казахов и русских: здесь я, конечно, имею в виду русских в Казахстане. Любой человек может заметить существенную разницу между нашими русскими и русскими в России. И дело не только в том, что 15 процентов населения Казахстана составляют представители русского этноса, а в том, что Казахстану и России надлежит быть вечными партнерами.
Первый межгосударственный договор в истории независимого Казахстана был заключен с Российской Федерацией. Этот документ, подписанный Б. Ельциным и мной 25 мая 1992 года в городе Москве, называется «Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Российской Федерацией и Республикой Казахстан». 
Человеку, руководящему страной, особенно руководящему долго, не могут не предъявляться самые разные обвинения. За 30 лет такое бывало и со мной. Одни называли меня «националистом», другие, наоборот, — «русофилом». О «националисте» расскажу потом, а сейчас про мое «русофильство», то есть «пророссийскость». В начальный период независимости, 30 декабря 1993 года, бравший у меня интервью корреспондент российского информационного агентства «Постфактум» задал такой вопрос: «Вас не обвиняют в том, что вы проводите пророссийскую политику?» Я ответил: «Все друзья моего отца были русские и украинцы. С их детьми я учился в школе. На Украине я стал металлургом. Инженером меня сделали русские металлурги, потому что среди казахов в ту пору их не было, да и не могло быть. Защитил докторскую диссертацию в Российской академии наук. А разве мало казахов, которые и получили образование, и развили сегодняшнюю экономику благодаря России?» Понятие «интернационализм» для меня никогда не было пустым словом. Уважение казахов к русским сложилось исторически. Несмотря на это, некоторые политики в России в первые годы независимости лезли из кожи вон, чтобы вбить клин между русскими и казахами, отчего было больно душе, страдали нервы. Так, несмотря на наши старания как можно дольше оставаться в общей рублевой зоне (об этом подробно написано в главе «Тенге — опора»), когда осенью 1993 года мы ввели собственную валюту, московские издания наперегонки публиковали статьи, в которых искажалась наша экономическая политика и совершенно по-другому объяснялся наш курс на интеграцию. В своем выступлении на торжественном собрании, посвященном второй годовщине независимости, мне ничего не оставалось, как заявить, что в укреплении традиционной дружбы между двумя государствами Казахстан будет работать только на основе равноправия и взаимного уважения.
«Сегодняшняя огромная его территория нарезана была коммунистами без разума, как попадя: если где кочевые стада раз в год проходят — то и Казахстан». О бреде Солженицына в отношении казахских степей можно было бы и не упоминать, если бы его не подхватили даже серьезные политики, если бы депутаты российского парламента не выносили его на высокую трибуну. Не могу без отвращения читать следующие строки из опуса скандально известного Жириновского. О «национальной политике», проводившейся в родном ему Алматы в 60–70-х годах прошлого века, он пишет: «Вообще, это был город многонациональный — и унгуры, и дувгане (он даже не знал, как правильно пишутся названия народностей: «уйгуры» и «дунгане». — Прим. автора), и казахи, и узбеки, и киргизы, и греки — много разных народов. Национальный гнет я испытывал с самого детства. Я спрашивал маму: «Почему мы не можем получить отдельную квартиру?» Мама отвечала: «Мы не казахи. Нам трудно получить здесь квартиру. В первую очередь дают казахам…» И далее в том же духе. А в действительности именно в том городе имелись лишь единственная школа с казахским языком обучения и лишь одна казахская школа-интернат. И такое положение — в столице республики. В то время удельный вес казахов в населении Алматы не превышал десяти процентов. Попробуйте представить, что десять процентов населения держало под гнетом остальные девяносто процентов жителей!.. И вообще, еще раз хочу напомнить, что до обретения независимости численность казахов в республике не доходила и до сорока процентов. Нет вины казахов в том, что XX век стал веком трагических событий, превративших казахов в меньшинство в своей собственной Отчизне.
Бесспорно и то, что в Казахстане проблема казачества была раздута искусственно и что дирижеры действовали извне. В этом деле, к сожалению, конкретную роль сыграл и сам Ельцин. Не найдя другого способа сохранить целостность России, кроме силового решения ситуации в Чеченской Республике, перед развертыванием военных операций он непосредственно опирался на казачьи организации. Симпатизируя тем из казачьих атаманов, кто был склонен к войне, Ельцин издал указы «О государственном реестре казачьих обществ», «О главном управлении казачьих войск при Президенте Российской Федерации», придал казакам официальный статус и даже назвал их «столпом российской государственности».
Cамозванцы из «Русского национально-освободительного движения в Казахстане» (не говоря о регистрации, такое движение вообще не создавалось) обратились ко мне на страницах «Русского вестника» (1996 г., № 14–16), где писали: «Ваше время истекает. Да здравствует великая, единая и неделимая Россия! Казахстан в составе России! Это наша земля!» Эти слова не нуждаются в комментариях. Но возникла необходимость дать юридическое толкование их требованиям о том, чтобы казаки призывного возраста (точнее, русские, считающие себя казаками) свой гражданский долг исполняли в Западно­Сибирском военном округе или только будучи привлеченными к охране границы между Казахстаном и Россией. Как известно, казаки — не национальность, а сословие. По Конституции Казахстана сословное неравноправие запрещено. Тогда я провел встречу с группой казаков из Северного Казахстана. Я сказал так: «Если вы хотите вспомнить историю, культуру, создать общину, петь песни, совместно жить и работать — ради бога. Но при этом не забывайте, что в Казахстане запрещено носить при себе холодное и огнестрельное оружие, в Казахстане не может быть иных военизированных организаций, кроме государственных».
С момента появления данной темы я изучил немалый объем литературы о казаках. Прочитал о многих трагических событиях времен царизма и колонизации, когда от рук карательных отрядов казаков реками проливалась кровь моего народа, в озера стекались людские слезы. Видный исследователь казачьей жизни, историк Н. Хорошхин в своей книге «Казачьи войска» открыто писал, что «казаки энергически ведут борьбу с азиатскими племенами», что они выполняют три главные государственные задачи: активно проводят русскую колонизацию и русское влияние, охраняют «новые» земли, поставляют войскам конные подразделения. В книгах «История российского казачества», «История казачества» приводится множество разных фактов, доказывающих это. Но о них я не стал говорить на той встрече. Зачем? Прошлое — прошло, ушедшего — не вернуть. Дети не отвечают за деяния отцов. К тому же казачьи войска выполняли приказы колониальной власти. А приказ, как известно, не обсуждается. Зато мы знаем, что такие вожди советских большевиков, как Троцкий и Свердлов, тысячами истребляли казаков только за то, что они были казаками и преданно служили царю.
В истории казахов и казаков есть и немало линий, связывающих их. Известно, что слово «казах» означает «вольный, свободный человек». «Казак» — тюркизм. Если вы заглянете в интернет, то получите объяснение, что оно от тюркского слова, значившего «удалец, вольный человек». Группы людей, бежавших от крепостного ига и собиравшихся в южных степных зонах России, которые со временем сформировали вольный образ жизни, стали называться казаками. Что означало «обретшие вольность, свободу». Известно, что и казахи в свое время откочевали от династии шайбанидов и создали в Могулистане собственное ханство.
К слову о казахах и казаках… Как-то раз произошло недоразумение, связанное с написанием названия нашей страны по-английски. Когда мы были приняты в Организацию Объединенных Наций, название страны на английском языке писалось как Kazakhstan. И это было правильно. Через «kh» точно передавался казахский звук «қ». Спустя несколько лет ономастическая комиссия приняла решение о необходимости написания названия страны по-английски в форме Kazakstan. Таким образом, мы стали как бы страной не казахов, а казаков. В международных организациях это породило серьезное непонимание. В конце концов мы исправили ошибку. Название страны стало писаться в первоначальном виде — Kazakhstan. Вообще, в дипломатии не бывает мелочей. Как-то один наш высокопоставленный дипломат появился в Организации Объединенных Наций в костюме зеленого цвета. И сразу же в дипломатической среде пошли разговоры, что это намек на то, что Казахстан — исламское государство. После этого наш дипломат стал избегать одежды зеленого цвета.
Однажды в Москве у меня брал интервью корреспондент «Независимой газеты» и между делом поинтересовался моим мнением о том, что в Казахстане якобы есть признаки «политики выдавливания» представителей некоренных национальностей. Тогда я ответил: «А как, вы думаете, относились бы в любой стране к нарушениям Конституции? У нас порой идет речь о создании военизированных формирований, хотя это запрещено законом. Раздаются призывы о переделах границ, хотя согласно договору между Казахстаном и Россией наши страны обязались строить отношения, руководствуясь принципами взаимного уважения государственного суверенитета и территориальной целостности. Как, по-вашему, могут относиться мои соотечественники к призывам и лозунгам типа «Казахстан — в состав России», «Казачьи земли — казакам»? Точно так же, как бы россияне отнеслись к призывам типа «Сахалин и Курилы — Японии».
На начальном этапе независимости не раз звучали провокационные слова о необходимости пересмотреть наши территории. Даже сам Горбачев, уходя из власти, выдал пассаж о том, что пять северных областей Казахстана должны принадлежать России. Я отреагировал на это достаточно быстро. В телеграмме Б. Ельцину я открыто писал, что до сих пор на страницах печати не слышно об отказе России от ясных концепций по территориальным притязаниям к сопредельным республикам, что приводит к нарастанию в Казахстане непредсказуемого народного протеста. Сообщал, что такие опасные политические игры вызывают негодование в Казахстане и что если так будет продолжаться, то это не приведет к добру. Как только телеграмму получили в Кремле, в Казахстан прибыла большая группа российских политиков во главе с вице-президентом А. Руцким. Российская делегация подписала вместе с нами двусторонний договор и сделала заявление, что они не имеют и никогда не будут иметь территориальных притязаний к нам. Благодаря таким шагам все убедились: уже через год после обретения независимости Казахстан продемонстрировал, что он не вынашивает агрессивных помыслов против кого-либо, но и не уступит того, что ему принадлежит по праву, а в ответственный момент будет твердо защищать свою позицию. Об этом рассказано и в книге Ольги Видовой обо мне: «Нурсултан Назарбаев недвусмысленно заявляет о своей позиции на этот счет: «Любые пограничные претензии к Казахстану сегодня (впрочем, как и к любым другим республикам) — это неминуемое кровопролитие. Я хочу, чтобы это прозвучало. Если кто-то думает, что Назарбаев из страха ведет себя по-дружески, что может позволить отобрать у Казахстана часть территорий, он глубоко ошибается. Сегодня каждый готов отстаивать интересы своего независимого государства».
Но и после этого подобные попытки «зондирования» повторялись неоднократно. Среди таковых нельзя обойти вниманием постановление Государственной Думы Российской Федерации от 15 марта 1996 года. В нем Госдумой было принято решение об отмене постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 года. Признать его означало бы фактически приступить к процессу восстановления СССР. Это, конечно, не было внутренним делом РСФСР, ибо СССР не мог восстановиться на территории одной РСФСР. 17 марта 1996 года я выступил по республиканскому телевидению и дал соответствующую оценку шагу законодательного органа соседней страны как наносящему ущерб нашей независимости. Напомнил о том, что еще 19 января руководители государств — участников СНГ на своем совещании сделали специальное заявление, в котором предупреждалось о тяжелых последствиях любого действия по восстановлению Советского Союза. Было сказано также, что подобные действия могут привести к дестабилизации ситуации на территории СНГ и даже к кровопролитию. В этом заявлении было отмечено, что Казахстан никогда не поступится своим суверенитетом и независимостью, что независимость страны гарантирована ее Конституцией, но в то же время необходимы общие усилия для углубления интеграции. Любые действия политических движений, партий или отдельных лиц, противоречащие Конституции и направленные на дестабилизацию ситуации в стране, признаются незаконными, и им будет дан решительный отпор. Я категорически заявил, что никто не имеет права нарушать Конституцию страны, и я, как Президент страны, буду строго следить за ее неукоснительным соблюдением. Твердый тон данного заявления оказал решающее влияние на быструю стабилизацию политической ситуации в стране. Вскоре и российские депутаты, признав, что хватили лишнего, отказались от тех намерений.
У казахов есть выражение: «Если вначале гадко, то в конце бывает гладко». Эту поговорку мы можем вспомнить в связи с историей определения казахстанско­российской государственной границы. Следует отметить, что на начальном этапе нашей независимости президент России Борис Ельцин уделял соответствующее внимание важности определения государственной границы и в меру своих возможностей стремился сглаживать эксцессы и провокационную риторику, вспыхивавшие в ходе разных политических игр. И все же узел этой проблемы был окончательно развязан при президенте Владимире Путине. 18 января 2005 года В. В. Путин вместе со мной подписал Договор о государственной границе между Республикой Казахстан и Российской Федерацией — договор века, навечно закрепивший границы между двумя государствами. Таким образом он разом положил конец ненужным разговорам, имевшим место до этого. Об установлении государственной границы Казахстана и России я подробнее расскажу в специальной главе.
В свое время в казахстанско-российских отношениях возникла некоторая напряженность, связанная с тем, что в ту пору в России возобладала мысль о необходимости внедрения во всех бывших союзных республиках двойного гражданства. Этот вопрос волновал и зарубежных экспертов. В книге Джорджа Бреслауэра «Горбачев и Ельцин как лидеры» написано: «В течение 1993–1995 годов Россия оказывала давление на государства Содружества, чтобы те приняли законы о двойном гражданстве». Автор напомнил слова министра иностранных дел Козырева, который договорился до того, что «для защиты соотечественников за рубежом» Россия готова использовать силу. Правда, потом он добавил: «Большая часть этой риторики оказалась простым бахвальством».
Мы считали, что на территории нашей страны должно быть только одно гражданство. Действительно, понятия «двойное гражданство» и «независимое государство» логически никак не стыковались. К тому же у нас началась активная фаза приватизации(автоссылка). Что получится, если в любой возможный спор относительно собственности будет вмешиваться соседнее государство с точки зрения интересов своего «полугражданина»? Ну хорошо, такие споры можно решить по закону. Но попробуйте представить ситуацию, когда проживаю­щие в твоей стране люди одновременно являются гражданами соседней страны! В какую армию должен призываться гражданин одновременно двух государств? Как этот человек будет избираться и участвовать в выборах? Мы объясняли, что подобных вопросов возникнет много. С такой неуверенностью вообще невозможно создать целостное государство. С другой стороны, после распада Советского Союза многие люди не решились связывать свое будущее с только что созданным молодым государством и уехали на свою историческую родину. В тот момент Казахстан лишился в общей сложности около трех миллионов человек, самых квалифицированных специалистов. Не учитывать этот фактор было нельзя. В то время вопрос казахстанской гражданской идентичности рассматривался совсем не так, как сейчас. Я поручил Министерству иностранных дел подготовить проект соглашения, не допускающего двойного гражданства на территории нашей страны, а также не создающего трудностей для граждан Российской Федерации, проживающих в Казахстане, и для граждан Казахстана, проживающих в России. Обсуждение этого документа длилось долго, проходило в острых дебатах. Москвичи упорно стояли на том, чтобы российские граждане в Казахстане имели одинаковые с казахстанцами права, в том числе чтобы сохранились их права работать в правоохранительных органах, судах, даже в органах государственного управления. Согласиться с этим было невозможно. В дискуссиях прошло почти полтора года. Наконец было принято такое решение: права граждан, постоянно проживающих на территории соседнего государства, будут несколько ограничены. Например, они не могут назначаться или избираться на высокие государственные должности в стране проживания, избираться в представительные органы власти, устраиваться на дипломатическую службу, в правоохранительные органы, исполнительные органы власти. Зато в обеих странах было облегчено получение гражданства для приезжающих. Это укрепило доверие между государствами. Находившиеся в раздумье казахстанцы, убедившись, что, ограничивая свои права, они не могут называться полноправными гражданами, наконец полностью определились со своим гражданством.
Качественно новый период в казахстанско-российских отношениях начался с приходом к руководству государством Владимира Путина. Никто не сомневается в том, что президентство Путина войдет в историю России как особый период. Это признают и его недруги. Путин восстановил порядок в стране, укрепил авторитет власти. Вновь поднял свою Отчизну на высоту мировой державы. Он — человек слова и человек дела. Мы с Владимиром Владимировичем так часто встречались в качестве глав государств, что однажды он даже пошутил, что «наверное, пропишется в Казахстане». Действительно, было время, когда мы встречались до восьми раз в год. Об этом я говорил и в 2006 году в своем выступлении на заседании, посвященном 100-летию Государственной Думы.
«Мне очень жаль, что некоторые политики в России хотят вбить клинья между русскими и казахами. Тем не менее я отделяю частное мнение этих политиков от позиции России как государства». Эти слова из моего интервью «Независимой газете» 15 ноября 1995 года мне спустя четверть века приходится в неизменном виде повторять вновь.