«Моя жизнь. От зависимости к свободе»

Поскольку это было новым делом, имели место ошибки и опрометчивые шаги. К примеру, не оправдались наши надежды на приватизационные инвестиционные купоны. Раздать их народу — раздали. Люди в свою очередь внесли их в инвестиционные фонды, из которых предприятия должны были выкупить акции. Но все это в конце концов закончилось тем, что эти фонды вывели активы через свои подставные фирмы. Возникает вопрос: почему не привлечены к ответственности те, кто занимался этим? Объясняю. По законодательству именно того периода это не являлось нарушением закона, а оказалось обыкновенной коммерческой операцией. Поэтому эти неблаговидные деяния остались на совести тех, кто это делал. Немало было случаев, когда предприятия оказывались в руках недостойных владельцев собственности, были и такие, которые полностью разворовали руководимые ими предприятия, а затем скрылись.
В начальный период приватизации подобные негативные явления происходили и в гражданской авиации. Мы хотели, чтобы развивать эту отрасль попробовали отечественные специалисты. Не получилось. Они взяли под свое управление «Эйр Казахстан», но дело довели до того, что в зарубежных аэропортах наши самолеты начали арестовывать за долги. Иностранные компании запретили своим гражданам летать на самолетах «Эйр Казахстан», потому что летать на них было опасно. Если бы не мое решение о создании совместно с англичанами компании «Эйр Астана», то в ту пору мы могли вообще остаться без авиации.
В Темиртау ситуация складывалась совсем критично. Гигант казахстанской индустрии — Карметкомбинат переживал сложнейший период. Комбинат влез в огромные долги по электроэнергии и транспорту и оказался на грани банкротства. Начали останавливаться металлургические агрегаты. Повсеместно искали инвестора, способного вывести предприятие из кризиса. Молодые бизнесмены во главе с Булатом Абиловым предложили свою помощь по привлечению стратегического инвестора. Объединившись с австрийской компанией «Фест Альпина», они обязались решить финансовые проблемы предприятия и внедрить на нем современный менеджмент.
Поскольку на комбинате творилось всеобщее расхищение, я по просьбе инвесторов дал задание правительству оказать необходимую помощь в наведении порядка. Для охраны предприятия были привлечены подразделения внутренних войск из северных регионов республики. Однако опыт современного менеджмента, накопленный нашими молодыми бизнесменами в торговой сфере (да и то лишь в качестве импортеров кроссовок и парфюмерии), оказался недостаточным для организации деятельности крупных промышленных объектов, для серьезной работы с бывалыми зарубежными партнерами в сфере металлургии.
В результате ошибок, допущенных при составлении договоров по торговле металлом и доставке кокса, в начале 1995 года запаса кокса на предприятии осталось только на три дня, а оборотные финансы вообще закончились. Как известно, кокс получается из угля, выходит, уголь не доставлялся из Караганды, находящейся рядом! Без кокса печь остановится, а запустить ее вновь — дело колоссальной сложности. Это — катастрофическая ситуация. К тому же комбинат в долгу перед угольщиками, железнодорожниками, энергосистемой. Зарплата не выплачивалась более полугода. Молодые бизнесмены побежали с комбината. Не прошло и месяца, как воинские подразделения понадобились для предотвращения грабежа теперь уже со стороны самих молодых инвесторов. Булат Абилов же стал говорить, что президент препятствует продвижению и поддержке отечественного бизнеса, мол, «от этого зависит судьба не только Карметкомбината, но и демократических преобразований в республике». В тот день, когда эти слова были опубликованы в газете, генеральный директор комбината Семен Донской провел пресс-конференцию и доказал, что буквально за две недели представители совместного предприятия «нарушили все наработанные связи, а управление свелось лишь к распределению металла». После того как комбинат оказался в их руках, между 23 мая и 8 июня они успели отгрузить продукции на 16 миллионов долларов, однако, несмотря на такую немалую сумму, не нашлось средств на выплату зарплаты рабочим, на пополнение оборотных средств комбината.
Так наши некоторые молодые бизнесмены не оправдали доверия.
В этих условиях предприятие могло спасти лишь вложение крупных инвестиций со стороны компаний, занимающих ведущие места на мировом рынке металла. Таким образом, комбинат был продан. Новые хозяева Карметкомбината сразу же рассчитались с долгами по зарплате, произвели платежи по обратным требованиям. За восемь лет после приватизации общая сумма инвестиций составила 521 миллион долларов. За короткое время были отремонтированы доменные печи, модернизированы важнейшие технологические линии. Вдобавок были введены в эксплуатацию цеха горячего оцинкования и алюминирования.
В ту пору в условиях формирования особого, безальтернативного ведения хозяйства приватизация металлургических гигантов породила своеобразную цепочку по продаже сопутствующих имущественных комплексов. Так получилось, например, при продаже активов Карагандинского металлургического комбината. В 1995 году их приобрела компания «Испат Интернэшнл». Однако для нормальной работы предприятия необходимо было решить вопрос своевременного обеспечения производства сырьем и электроэнергией. В связи с этим в 1996 году в целях налаживания полноценного производственного цикла инвестор был вынужден выкупить вторую Карагандинскую теплоэлектроцентраль, а также основную часть угольных шахт, решить проблему инвестирования в них. На следующий год к акционерному обществу «Испат Кармет» присоединились вспомогательные предприятия акционерного общества «Карагандашахтауголь». То был период, когда в странах СНГ время от времени проходили шахтерские стачки. Запаздывание в решении острых социальных и экономических проблем региона с таким крупным производством было чревато непредвиденными и весьма тяжелыми последствиями в масштабе всей страны. Мы смогли предотвратить это, чему в большой степени поспособствовала стабильная работа Карметкомбината. Руководители еще неприватизированных подсобных и смешанных предприятий стали просить правительство включить их предприятия в список объектов, которые продавались хорошо зарекомендовавшим себя инвесторам. Правительство уделило самое серьезное внимание решению данного вопроса.
Ошибки, допущенные при приватизации, подверглись строгой критике. В свое время все цивилизованные страны пережили этот сложный и болезненный процесс. Его конечным результатом было эффективное разгосударствление и приватизация предприятий. У всех имели место точно такие же, как у нас, трудности, но они сумели с достоинством выйти из этих испытаний. А суть нашей проблемы заключалась в том, что мы приступили к приватизации в условиях постсоветского, постсоциалистического периода. Хотя основная часть народа отнеслась к сложившейся ситуации с пониманием, она не смогла выкупить государственную собственность и не смогла выполнить обязанности инвестора. Однако приватизация — процесс необратимый, потому что это не только цель, но и метод утверждения эффективных способов хозяйствования. Как и в любом новом деле, промахи и правонарушения здесь имели под собой вполне естественную природу.
Главная особенность нашей приватизации — ее быстрое проведение. Процедуры подготовки к приватизации и самой продажи протекали в максимально сжатые сроки. На проведение тендеров давался один месяц, а на аукцион еще меньше — 15 дней. Основная причина такой оперативности была обусловлена еще более быстрым проведением незаконной приватизации путем «смыва» финансовых источников и основных фондов предприятий. Руководители многих предприятий и организаций специально тормозили приватизацию, доводили предприятия «до ручки», искусственно увеличивая их долги и таким образом создавая условия для своего незаконного обогащения, а также близких им людей. Если бы этот процесс продолжался и далее, то после такой «коммерциализации» предприятий не осталось бы никакого имущества, пригодного для приватизации, а об их дальнейшей нормальной работе следовало и вовсе позабыть.
В своей книге «Казахстанский путь», вышедшей в 2006 году, я писал:
«Сегодня мы с уверенностью можем заявить, что основные структурные реформы в экономике завершены. Осуществлена приватизация государственной собственности, сформирована хозяйственная среда, адекватная стандартам развитого рынка. Процесс приватизации — это всегда раздел собственности. И каждое государство с социалистической историей, проводя приватизацию, сталкивалось с проблемой справедливого и эффективного раздела государственной собственности. Конечно, не все прошло гладко во время приватизации и в нашей республике. Ведь люди в тот период просто пугались понятия «частная собственность». Но во время проведения каждого из этапов приватизации нами преследовались в первую очередь интересы народа и государства.
Конечно же, процесс реформирования экономики не был свободен от ошибочных действий, непродуманных решений и социальных осложнений. Но становится понятным, что в наших «горящих» условиях приватизация не могла быть «справедливой» или «несправедливой». Ей можно давать только такие оценки: эффективная или неэффективная. Судите сами. Сегодня из госсектора экономики полностью выведены такие важные сферы, как общественное питание и торговля; легкая, пищевая, обрабатывающая промышленность, предоставление разных услуг, агропромышленное производство и др. Энергетическая и сырьевая отрасли большей частью также выведены в частный сектор. Быстро развивается конкурентная среда в сферах здравоохранения и образования, особенно высшего.
Ну и, конечно же, говоря о приватизации, нужно сказать, что до сих пор есть желающие перераспределить собственность, считающие, что была допущена несправедливая приватизация. Нигде в мире не происходила справедливая первичная приватизация. Никакого пересмотра не должно быть и не будет. Таковы законы нашей страны. Более того, таковы законы развития. Мы никогда не сможем произвести передел собственности, который удовлетворил бы всех абсолютно».
Убежден, что

Из сказанного не следует, что во время приватизации ушлые люди делают все, что вздумается. Хотя, к сожалению, таких случаев было немало.
В деле приватизации свой самобытный след оставил Акежан Кажегельдин, заместитель акима Семипалатинской области, который сразу был взращен до первого заместителя председателя правительства. Когда я ездил в Семей по предвыборным делам, он произвел на меня приятное впечатление хорошими результатами своей работы и конкретными предложениями. Говоря по правде, в то время слух был весьма восприимчив к либеральной риторике. Кажегельдина предложил на свое место Олег Сосковец, уходивший в российское правительство. Когда Сосковец возглавлял Карметкомбинат, многие проекты он, оказывается, осуществлял совместно с Кажегельдиным, возглавлявшим объединение «Семей». С тех пор он знал его хорошо. Я поверил Сосковцу. Некоторые авторы предполагали, что основная причина такого резкого служебного взлета Кажегельдина заключается в том, что «нужен был «камикадзе» — для проведения в жизнь сверхжесткой политики, оговоренной требованиями международных финансовых организаций, которого потом (в случае провала или возможных социальных конфликтов) не жалко будет сдать». Но это не соответствует истине. В кадровой политике я не принимал решений, построенных на подобных расчетах. Кажегельдину я поверил как деловому представителю новой волны предпринимателей того периода, как неординарно мыслящему человеку. Предоставил ему и широкие возможности. Вскоре назначил его премьер-министром. Не греша против истины, замечу, что в начальную пору своей работы в новой должности он проявил системное видение. Обладал аналитическими способностями, серьезным экономическим опытом, хорошо поставленной речью. Провел немалую работу по сдерживанию инфляции, стабилизации тенге. Но допустил серьезные ошибки в деле разгосударствления и приватизации. Мало того что некоторые предприятия (например, акционерное общество «Сарыаркаполиметалл» в Жайреме, Ачисайский полиметаллический комбинат и другие) были приватизированы подозрительно дешево, но даже крупные производства стали объектами сомнительной торговли. Более того, со временем выяснилось, что отдельные постановления по приватизации Кажегельдин подписывал самолично, не проводя заседания правительства. Так, без обсуждения на заседании правительства им были подписаны постановления: № 1815 от 19 декабря 1995 года «О порядке приватизации акционерного общества открытого типа «Соколовско-Сарбайское горно-обогатительное производственное объединение», № 735 от 13 июня 1996 года «О приватизации Экибастузской ГРЭС‑1». В 2008 году компания «Казахмыс» обратно выкупила Экибастузскую ГРЭС-1 за цену, раз в десять превышающую продажную. По этому поводу в книге «Казахстан 90-х. Правительство Кажегельдина: приватизация, коррупция и борьба за власть», изданной в 2003 году, говорится: «26 июня 1996 года имущественный комплекс Экибастузской ГРЭС-1 при фактической оценочной стоимости 23,7 млрд тенге был продан на закрытом тендере с применением процедуры голландских торгов американо­израильской компании «AES Suntree Power Ltd» по явно заниженной цене — 100 млн тенге. Министр энергетики Храпунов, являвшийся зампредом тендерной комиссии, на самом тендере не присутствовал, однако заключение, тем не менее, подписал». В книге также сообщается: «Крутой приватизатор» за годы своего премьерства сумел щедрой рукой раздать всю государственную собственность в руки иностранных инвесторов. Были разделены и приватизированы не только естественные монополисты (электростанции, железные дороги), но даже и жилищно­коммунальное хозяйство Алма-Аты, которое перешло под контроль некой бельгийской фирмы.
Конечно, у Кажегельдина и не было возможности «щедрой рукой раздать всю государственную собственность в руки иностранных инвесторов».
15 июля 1996 года я своим указом аннулировал ряд постановлений премьера, принятых им в нарушение Конституции и действующих законов. По тем постановлениям, например, Иртышский полиметаллический комбинат и Ульбинский металлургический завод должны были быть признаны банкротами. А дальнейшая судьба предприятия­банкрота известна — оно выставляется на продажу. Слава богу, оба этих предприятия и поныне работают исправно.
В конце концов недостатки в работе А. Кажегельдина по приватизации были выявлены. К тому же стали известны факты о его взяточничестве, и правоохранительные органы привлекли его к ответственности. Решением суда он был осужден на 12 лет. Но пока шли разбирательства, он под видом лечения выехал за границу и там остался. До сегодняшнего дня находится в статусе беглеца. В последующие годы он вновь и вновь, обращаясь к казахстанцам, говорил о приезде в страну, позднее, отказавшись от этой мысли, заявил о намерении возглавить так называемую «Временную государственную чрезвычайную комиссию», о готовности лишь время от времени наезжать в страну, заниматься консультированием. На деле, не чураясь призыва к продолжению беспорядков, вызвал гнев и возмущение общества в дни январских событий своей фразой: «Я поражаюсь терпению этого народа». Петр Столыпин в своей речи в Государственной думе в 1907 году, имея в виду подобное, сказал: «Вам, господа, нужны великие потрясения; нам нужна великая Россия». Для таких, как Кажегельдин, январь стал лишь поводом в очередной раз позлорадствовать.