«Моя жизнь. От зависимости к свободе»

Я не понимаю людей, которые получают удовольствие от растаптывания прошлого. Их особенно много встречается среди политиков.

Это не ностальгия по прошедшим дням, а уважительное отношение к собственной, пусть нелегкой, истории. В ходе работы над книгой, делясь с современниками своими мыслями, стремясь рассматривать светлые и негативные стороны всего пережитого в сравнении друг с другом, убеждаюсь, что нет такого явления, которое можно изобразить только одной краской.
Одно из таких сложных явлений — комсомол 
Феномен, порожденный и загубленный самой советской политической системой. Видимо, не будет лишним сказать нынешней молодежи о том, что слово «комсомол» — сокращенный вариант словосочетания «коммунистический союз молодежи». Февральская революция 1917 года повысила общественно-политическую активность и молодежи страны, на местах стало создаваться много молодежных организаций. Как известно, в Советском Союзе идеологической основой, главным документом работы в этой сфере была речь В. И. Ленина «Задачи союзов молодежи» на III съезде комсомола в 1920 году (Список документов) Действительно для миллионов юношей и девушек комсомол стал символом пламенной молодости, крепкой дружбы, бурлящей силы, высокой романтики. Невозможно отрицать это. Не заглядывая далеко, можно взять наш Казахстан: история не забывает, как Гани Муратбаев, которому еще не было 23 лет, организовал в республике Союз молодежи, стал кандидатом в члены бюро Центрального комитета РКСМ, членом исполнительного комитета Коммунистического интернационала молодежи, организовал газету «Жас Алаш» и сам редактировал ее, и светлый образ этого легендарного человека зовет всех нас к новым высотам. Среди тех поздних комсомольских лидеров, кого мы знали, для нас особенно дороги имена Сагындыка Кенжебаева, Косая Егизбаева, Узбекали Джанибекова. Лично я много раз испытал заботу, поддержку Узбекали Джанибекова . В книге Леонида Млечина «Назарбаев. Групповой портрет с президентом» (М., 2010) приводится мнение Узбекали ага обо мне: «Его становление с апреля 1962 года до конца 1970 года прошло на моих глазах. В резерве на должность первого секретаря ЦК комсомола стояла и его фамилия. Чтобы он скорее рос, приобретал опыт, брал с собой на различные союзные и республиканские мероприятия, давал возможность выступить с высоких трибун. Однажды мы с ним стояли и на мавзолее Ленина».
В то время в нашем понимании все, что относится к комсомолу, казалось, было связано с чистотой, честностью, увлеченностью. И в Темиртау я приехал потому, что здесь должно было быть ударное комсомольское строительство. Еще в школе мы вдохновенно пели песню (аудиофал или текст песни), в которой были слова: «Вперед, комсомол! В твоих руках знамя. Вперед, комсомол! По пути побед». Позже к ней прибавились красивые и захватывающие песни (аудиофайл) Фрадкина, Дунаевского, Александрова, Пахмутовой, Колмановского. Вот так мы росли. Постепенно комсомол превратился в помощника и резерв партии. По статистике, семь из каждых десяти вступивших в партию стали коммунистами по рекомендации комсомола. Бесспорно, что  комсомольская работа стала прекрасной школой для будущих политиков. Даже участвуя на общественных началах, я четко осознал то, какую школу, какое воспитание получил после комсомольского съезда, хельсинкского фестиваля.
Для чего я все это говорю? Для того, чтобы объяснить, почему все-таки был привлечен к комсомольской работе, хотя отказывался как мог, даже чуть не получил строгий выговор с занесением в учетную карточку.
Вместо Каткова, который был переведен в другую область, пришел Николай Григорьевич Давыдов, он пригласил меня специально, поговорил со мной по-человечески, тепло. Не стал, как Катков, говоривший «попробуй не согласиться», критиковать меня. «Я знаю, какие у тебя были разговоры с Катковым, — сказал он. — Но все же я тебя прошу: поработай-ка ты в горкоме партии заведующим отделом тяжелой промышленности. Придется заниматься своим же комбинатом, поэтому никто тебя отрывать от металлургии не собирается. Вернешься на завод, поработав здесь. Это будет полезно». Было бы неправильно постоянно задевать честь партии. Да и не хотелось выглядеть человеком, думающим только о зарплате. Моя работа в горкоме партии действительно продлилась недолго — всего полгода. Видимо, тот, кто после моего отказа был назначен руководителем городского комитета комсомола, не справился с работой, вскоре мне опять предложили возглавить молодежь города. В этот раз я уже не мог отказаться. Никто бы не понял поступок кандидата в члены Центрального комитета ВЛКСМ, не желающего иметь дело с комсомольской работой. К тому же в марте того года я был избран депутатом Темиртауского городского совета.
До этого времени во мне уже успел накопиться запас стойкости, который бывает присущ человеку, чувствующему себя уверенно в бурлящем море жизни. Получил высшее образование. Я и несколько парней из нашего цеха поступили в Карагандинский политехнический институт по путевке, позволяющей учиться за счет стипендии завода. В ту пору в сфере высшего образования проводилась очередная перестройка по мысли Никиты Сергеевича — было принято решение максимально приблизить учебу к производству. Во всей стране стали открываться высшие учебные заведения при крупных заводах, называемые втуз (высшее техническое учебное заведение) и непосредственно связанные с производством. Хотя задания были нелегкие, учиться было не особо сложно: если мы работали в вечернюю смену, то лекции проводились днем, если же работали днем, то, наоборот, они читались вечером. Кроме того, каждый месяц выделялось несколько дней для прослушивания лекций, прохождения семинаров и лабораторных работ. Зарплату же продолжали получать. По этой удобной системе мы проучились год. Первые три курса мы учились в Карагандинском политехническом институте, затем на основе металлургического факультета политеха, открывшегося непосредственно при металлургическом комбинате, был организован завод-втуз. И диплом мы получили там.
Собирая материал для книги, я заполучил в Темиртауском городском архиве свои выступления, которые делал будучи на комсомольской руководящей работе. Оказывается, многое сохранилось. Читая их, убедился, что всегда старался говорить правду. Вот, к примеру, выступление (документы) в феврале 1970 года на отчетно-выборной конференции Карагандинской областной комсомольской организации: «Анализ, проведенный по нашему городу, показал, что 66% хулиганства совершается в субботние и воскресные дни от 18 до 20 часов преимущественно в пьяном виде, что говорит о том, что мы не сумели еще овладеть досугом молодежи, привлечением их к участию в художественной самодеятельности, в работе клубов, молодежного кафе, техническому творчеству и другим формам».
И другие мои выступления выглядели в таком же ракурсе. В то время такая острая критика редко звучала с официальных трибун.
В комсомольской работе преобладал идеологический характер. Много было внешнего лоска, мало — внутренней динамики. Встречалось много очковтирательства. Когда мы с невестой договорились о женитьбе, молодежные вожаки обещали организовать нам комсомольско-молодежную свадьбу. Ладно. Спасибо! На свадьбе нам подарили ключи от новой квартиры… Вообще было замечательно. После свадьбы мы поспешили пойти по названному адресу квартиры, а там оказалось, что котлован под фундамент 80-квартирного пятиэтажного дома, где нам дали жилье, только начали копать. Куда теперь идти? Товарищ пригласил в свою двухкомнатную квартиру. Пошли. А там он, оказывается, жил с двумя детьми и бабушкой. Что делать, пришлось провести первую брачную ночь рядом с этой бабушкой…
В книге Николая Зеньковича «Нурсултан Назарбаев. Новое прочтение биографии» написано: «Что запомнилось Назарбаеву из его комсомольского прошлого? Бумаготворчество и формализм». Это действительно так. В большинстве случаев работа основывалась на словах, на бумаге. От городского комитета областной комитет, от областного комитета республиканский центральный комитет, от этого комитета союзный центральный комитет без конца запрашивали всевозможную информацию, отчеты, сведения, рапорты и т. д. и т. п. Сумеешь составить складно эти бумаги — окажешься на хорошем счету. Потому что всем хочется, чтобы у подчиненных комитетов работа шла, как говорится, без сучка и задоринки.
Да и слова обычно становились совсем трафаретными. Однажды мне пришлось столкнуться с таким случаем. Надо было выступить на комсомольском активе с поздравлением. В таких случаях заведено заранее положить на трибуну папку с заготовленным текстом. Просто открываешь папку и читаешь. Я поднялся на трибуну и открыл папку, но в ней ничего не было. Буквально накануне сам читал текст, внес кое-какие поправки и давал на перепечатку. Видимо, кто-то из исполнителей забыл положить окончательный текст в папку. Как быть? Не станешь же принародно извиняться и искать бумагу. Я посмотрел на собравшихся, затем на «бумагу в папке» и «полностью прочитал» поздравление. Никто ничего не заметил. Конечно, я не жаловался на память. И в основном помнил текст, по которому накануне прошелся пару раз. Но невозможно же выучить наизусть. в данном случае меня выручило то, что такие тексты обычно пишутся стандартными предложениями, трафаретными рассуждениями, которые кочуют из текста в текст.
Никто не отрицает, что комсомол всегда находился под крылом партии. Даже те работы, которые шумно преподносились как достижения комсомола, на самом деле выполнялись под непосредственным руководством партийных комитетов, под их повседневным контролем. Иногда комсомольские вожаки, чтобы любой ценой попасть на глаза вышестоящим боссам, не чурались немыслимых шагов, которые даже шли во вред своей нации. Самое главное — выступить с патриотической инициативой, примелькаться. Если повезет — сделать карьеру. Например, принимались такие решения, как оставление выпускников школ целого района в животноводстве, освоение таким образом «второй целины», в результате чего сотни молодых людей из-за безвыходного положения были вынуждены пасти овец. Без снятия с комсомольского учета, без получения аттестата никто никуда не мог пойти. Никого не волновало, что среди них было немало способных, по-настоящему талантливых ребят. Когда наш видный писатель, впоследствии ставший крупным государственным деятелем, Абиш Кекилбаев оканчивал школу, всей районной молодежью было принято такое решение. К счастью, именно в тот год председателем облисполкома был назначен выдающийся сын нашего народа Нуртас Ундасынов. Приехав в упомянутый выше район и ознакомившись с создавшимся положением, он сказал: «Что, казахам суждено только пасти скот? Не ломайте ребятам судьбу!» — и отменил то решение. Хорошо, что Абишу повезло. Но был ли в каждой области руководитель, подобный Нуртасу Ундасынову? У скольких молодых людей, по сути еще не начавших жизнь, из-за такой неправильной установки было исковеркано будущее.
То, что я в ту пору не расстался с производством, тесно сотрудничал с рабочими, инженерно­техническими работниками, партийным активом, «варился» в котле огромной индустриальной зоны, в любом случае сослужило мне добрую службу. В Темиртау работа всего руководства, партийной, комсомольской, профсоюзной организаций была тесно связана с металлургическим комбинатом. Поэтому я никогда не отрывался от завода.
В июне 1971 года меня избрали вторым секретарем Темиртауского городского комитета партии. Это было огромное доверие.
В ту самую пору, когда заметно вырос мой авторитет в обществе и служебная карьера пошла в гору, судьба нанесла тяжелый удар — в 73 года ушел из жизни мой отец. Самым верным путем как-то облегчить нагрянувшую трагедию, залечить душевную рану было с головой уйти в новую работу.